НА СТРАНИЦУ «СОЦИАЛЬНАЯ ПУБЛИЦИСТИКА»
Академик
С.В. Заграевский
ОБ АЛКОГОЛЕ И АЛКОГОЛИЗМЕ В РОССИИ
Москва,
С.В. Заграевский (с) 2009
Светлой памяти
Марианны Куликовой (1990–2009),
погибшей по вине пьяного водителя
Прежде всего выскажем прописную истину: задачей любого государства является борьба с многочисленными пороками общества. Вряд ли с этим можно поспорить.
Вряд ли можно поспорить и еще с одной прописной истиной: алкоголизм является пороком общества.
Казалось бы, по законам логики вывод здесь должен быть однозначным: задачей государства является борьба с алкоголизмом как с одним из пороков общества. Так же, например, как с наркоманией.
Это в теории. Но на практике все совсем не так. Можно ли себе представить, чтобы полки продовольственных магазинов были заполнены… наркотиками? Самых разных видов, выпущенных самыми известными и солидными фирмами, в самых ярких и привлекательных упаковках, над которыми трудились самые лучшие дизайнеры?
Конечно, такое представить невозможно. А алкогольными напитками полки всех без исключения супермаркетов, продовольственных магазинов, лавок, лавочек и ларьков буквально заставлены. Причем самыми разными, выпущенными самыми известными и солидными фирмами, в самых ярких и привлекательных упаковках… И что, так государство борется с алкоголизмом – пороком общества?
Мне могут возразить: алкоголизм – это болезнь, которую необходимо лечить. А понемногу – отчего бы не выпить? Так сказать, «для настроения», не переходя «грань»?
Да, но и наркотики тоже можно употреблять понемногу – «для настроения», а лечению подлежит уже наркомания, и это, так сказать, «за гранью»... Так почему бы не начать продавать в магазинах и наркотики? В ярких и привлекательных упаковках?
Но не начинаем же. И дело в том, что определить пресловутую «грань», где заканчивается «понемногу», практически невозможно. Достаточно самой опасности возникновения наркомании – страшной болезни, разрушающей психику человека и ведущей к деградации его личности, – чтобы исключить из легального оборота все то, что потенциально может к ней привести.
Многие вспомнят Амстердам, где легально продаются так называемые «легкие» наркотики – «травка», грибы-галлюциногены и всякая подобная всячина. Неужели голландцы не боятся вырождения своей нации?
На это ответим так: употребление наркотиков среди самих голландцев – большая редкость. Просто они таким «грязным» способом привлекают туристов и пополняют государственный бюджет. Насколько доходы от «наркотуризма» оправдывают шатающиеся по улицам Амстердама толпы не вполне адекватных иностранцев с остановившимися глазами – не знаю, голландцам виднее. Может быть, они привыкли. Может быть, это уже стало национальной достопримечательностью наряду с известным на весь мир «кварталом красных фонарей»… Но известно множество случаев, когда жители разных стран настолько часто посещают Амстердам с определенной целью (уж точно не знакомства с памятниками архитектуры, которых в этом прекрасном старинном городе множество), что через несколько лет уже ни дня не могут прожить без наркотиков. Постепенно они заводят соответствующие связи и у себя на родине, где-то достают марихуану, гашиш, кокаин, ЛСД… И столь же постепенно теряют все – и работу, и семьи, и жилье…
Справедливости ради отметим, что голоса за полный запрет наркотиков в Голландии раздаются постоянно, и нет никакого сомнения, что рано или поздно их все же запретят. Да и сейчас они там ни в коем случае не стоят в привлекательных упаковках на полках продовольственных магазинов: их можно купить только в так называемых «кофейных лавках», и только попросив у бармена «специальное меню» (обычно это непрезентабельный заламинированный листочек бумаги). Да и сами эти «кофе-шопы» больше похожи на неопрятные притоны, – во всяком случае, по сравнению с обычными кафе.
Но у Голландии – свои проблемы, у России – свои. И главной российской проблемой является не наркомания, – во всяком случае, ее масштаб не больше, чем в других странах. Главной и (что вдвойне печально) традиционной проблемой России является алкоголизм.
Здесь и традиция употребления именно крепких напитков, преимущественно водки. И традиция «русских застолий» – с многочисленными тостами и той же водкой. И традиция «соображать на троих» – когда «задушевные разговоры» ведутся под ту же водку. И традиция стихийно смешивать спиртные напитки различной крепости (обычно это пиво и водка, но возможны варианты)… И так далее, всех «исконно русских» традиций, связанных с алкогольными напитками, не перечислишь.
В итоге в России возникла весьма специфическая ситуация: общество в той или иной степени осуждает наркоманию, азартные игры, проституцию и даже табакокурение, – но употребление алкоголя не только не осуждается, но и зачастую поощряется. Насколько часто любой из нас слышал фразы вроде: «Как, ты не выпьешь за мое здоровье? Ты что, нерусский, раз не пьешь? Ты не хочешь пить со мной, значит, меня не уважаешь?..» Это уже превращение употребления спиртных напитков в некий социальный инструмент.
А традиции российской культуры? Не субкультуры, а именно культуры – ведь не субкультурой же является пушкинское: «Выпьем с горя; где же кружка? Сердцу будет веселей», блоковское: «Ты право, пьяное чудовище! Я знаю: истина в вине», или есенинское: «Я иду, головою свесясь, переулком в знакомый кабак». Впрочем, и в различных субкультурах алкоголя всегда присутствовало предостаточно – сразу же вспоминается что-то вроде: «Была бы водочка, а случай мы всегда найдем», или «Бутылка вина, не болит голова, а болит у того, кто не пьет ничего».
А какой выбор алкогольных напитков в российских магазинах! Особенно водка – в какой еще стране можно встретить столько десятков, а то и сотен наименований этого товара, с таким бесконечным разнообразием сортов, бутылок, этикеток, дизайна! Казалось бы, в любом случае это всего-то спирт, разбавленный водой в соотношении 40/60, – так нет, если почитать все то, что написано на этикетках, это прямо эликсир жизни! И ладно бы все это для иностранных туристов, как наркотики в Амстердаме, – нет, для россиян! Все по-русски, все на русских реалиях, – березки, поля, леса, царь-батюшка, надежа-князь, Москва-столица, купола, колокола, ручьи, родники…
А пиво? Какие шедевры рекламного креатива ему посвящены! Законы ограничивают его рекламу, обставляют многочисленными запретами и нормативами, – и как изящно эти запреты обходятся, и ни один норматив не нарушается! Нельзя показывать людей в рекламе пива – так и не надо, будет сделано так, что в воображении зрителей эти образы станут еще зримее! Кто там будет всматриваться и вдумываться в однообразную блеклую надпись где-то внизу: «Чрезмерное употребление пива вредит…» Да чему может повредить такая красота? Пейте, дорогие соотечественники! Вот и пьют.
«Пусть пьют, лишь бы в меру!» – можно услышать. Но где она, эта мера? Не там ли, где то «понемногу» в отношении наркотиков, о котором мы уже говорили?
Алкоголизм, как и любая болезнь, имеет ряд форм и стадий, и далеко не сразу заболевший человек оказывается социально неадекватным и выпадает из общества. Сначала алкоголик, как и наркоман на ранних стадиях, становится рассеянным и забывчивым, его реакции замедляются, он теряет способность одновременно делать несколько дел и учитывать при принятии решений все необходимые факторы, постепенно исчезает чувство ответственности за свои поступки, отключаются такие понятия, как честь, совесть, обязательность, инициативность... И часто на этой стадии никто не замечает, что человек «спивается», – мало ли почему у него все валится из рук, мало ли почему он стал хуже работать, мало ли почему он стал нервным и скандальным? А основные формальные признаки алкоголизма (хрестоматийный красный нос, землистый цвет лица, ухудшенная дикция, несвязная речь, дрожащие руки, неадекватные телодвижения, постоянная агрессия или, наоборот, заторможенность и т.п.) – это уже потом.
А «пивной» алкоголизм? Он действует на мозг и психику медленнее, чем «водочный», но зато быстрее губит печень, почки и прочие внутренние органы, так как меньшая крепость пива компенсируется его количеством. Вроде бы «легкий» напиток, – вот люди и не считают, сколько выпили, и в итоге незаметно для себя «прокачивают» через организм по нескольку литров в день.
Да и ранее самых ранних стадий алкоголизма – что такое выпивший человек за рулем автомобиля, а тем более самолета? А на заводе, где от качества обрабатываемой им детали тоже часто зависят жизни людей? А в семье, в быту, – надо ли рассказывать, какие страшные случаи происходят «по пьянке»? А прогуливаются по улицам российских городов компании молодых и не очень молодых людей, и у каждого в руке по банке пива, – так потом же им хочется… Нет, похулиганить им тоже хочется, но гораздо чаще их желания более прозаичны: пиво, как известно, хорошее мочегонное средство. Вот и превращаются дворы и парки в общественные туалеты.
И тому, кто скажет, что наркомания – более страшная болезнь, чем алкоголизм, ответим: только не в российских условиях. Наркотики, действительно, быстрее ведут к привыканию и быстрее исторгают человека из общества, чем алкоголь, – но сколько в России наркоманов? Несколько сотен тысяч. Конечно, это очень много, – но сколько алкоголиков? На порядок больше. Миллионы, если не десятки миллионов.
Причем наркоманы – в основном жители больших городов, и процент их среди окружающего населения очень мал, к тому же их не видно и не слышно – в основном, они тихо лежат на матрасах в своих притонах. А сколько в России местностей, где алкоголизм в той или иной форме и стадии – участь не какого-то там процента, а большинства граждан! Да и в городах алкоголиков несравненно больше, чем наркоманов, и они не прячутся по притонам, а абсолютно открыто бродят по улицам, собираются у ларьков, сидят на лавочках, и пьют, и пьют. А потом идут домой и пьют опять – уже, если можно так выразиться, «в кругу семьи». На глазах у детей.
Кстати, о детях: наркоманы обычно настолько быстро «сгорают» или оказываются изолированными от общества, что не успевают за время своей болезни произвести на свет потомство. А алкоголизм вследствие более длительного течения еще и не мешает воспроизводить «жертв пьяного зачатия». Какими зачастую рождаются эти дети, знает каждый.
Так что страшнее для России – алкоголизм или наркомания? По-моему, ответ очевиден.
Очевиден и вывод из этого ответа: необходимо запретить оборот алкоголя так же, как запрещен оборот наркотиков. Иными словами, ввести в Российской Федерации полный и безоговорочный «сухой закон». С такими же санкциями за его нарушение, которые в настоящее время предусмотрены Уголовным кодексом за приобретение, хранение, перевозку, изготовление, переработку, контрабанду и организацию употребления наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов.
Полумеры (повышение акцизов на алкогольные напитки, введение государственной монополии на производство и сбыт алкоголя, искусственное создание дефицита спиртосодержащей продукции, исключение из оборота всевозможных суррогатов и подделок) здесь не только бесполезны, но даже вредны. Они ведут лишь к прямому или косвенному (при гипотетическом уходе с рынка дешевых низкокачественных напитков) повышению цен, при этом практически не уменьшая объем сбыта алкоголя.
Приведем простой пример: невозможно ввести в легальный рыночный оборот боевое огнестрельное оружие, пытаясь уменьшить объем его сбыта (и, соответственно, исходящую от него опасность) путем многократного завышения его цены. Все равно народ накупит пистолетов и автоматов, и на улицах не будет умолкать стрельба.
А с алкоголем подобная ситуация окажется еще хуже, потому что пистолет на последние деньги мало кто купит, а водку так покупают многие. Следовательно, если повышать на нее цены, то это будет означать не только продолжение спаивания людей, но и общее снижение уровня их жизни. На эту тему вспоминается анекдот середины 1980-х годов – времен достопамятной горбачевской антиалкогольной кампании: «Папа, по телевизору сказали, что водка подорожает, значит, ты будешь меньше пить? – Нет, сынок, это значит, что ты будешь меньше есть».
Поэтому тут уж, как говорится, или-или. Или разрешать – в условиях свободной конкуренции и рыночного ценообразования, или запрещать – полностью и безоговорочно.
Гипотетический вывод с рынка алкогольных суррогатов и подделок проблему тоже не решает. Суррогаты и подделки увеличивают риск не алкоголизма, а пищевых отравлений. А отравиться можно и колбасой, и пирожными.
Ну, а любые ограничения на рекламу тех или иных алкогольных напитков – даже не полумеры, а, так сказать, «четвертьмеры». Ведь алкоголь как таковой в рекламе вообще не нуждается (тем более в России), и эти ограничения лишь несколько затрудняют конкурентную борьбу производителей. И затрудняют ненамного – даже если полностью запретить и наружную, и телевизионную рекламу любой спиртосодержащей продукции, то начнутся так называемые «акции BTL» – «дешевой рекламы». Например, к прохожим на улицах начнут приставать миловидные юноши и девушки с предложениями продегустировать тот или иной напиток. Или все общественные места заполнят разносчики рекламных листовок. В итоге производители алкоголя еще и сэкономят на рекламных бюджетах и смогут снизить цены на свою продукцию. Значит, люди станут пить еще больше.
Раз уж мы вспомнили антиалкогольную кампанию середины 1980-х годов, вспомним и причины ее провала.
Думается, дело было прежде всего в том, что она состояла из пресловутых полумер. Вместо принятия «сухого закона» был лишь резко сокращен объем производства алкоголя (в частности, вырублены виноградные лозы), повышены государственные цены на спиртное (в частности, водка стала стоить в зависимости от сорта не 4–5 рублей, а 10–12) и введены некоторые ограничения на торговлю (в частности, вино-водочные магазины стали работать не с утра, а с двух часов дня, и продавать алкоголь стали гражданам старше не 18 лет, а 21 года).
Неудивительно, что эти полумеры лишь разозлили народ, а с развалом советской власти, развитием рыночных отношений и свободным импортом алкоголя они превратились вообще в ничто. Более того – в начале 1990-х годов мало-мальски приличные спиртные напитки стали такой же непременной составляющей «высокого уровня жизни», как подержанные престижные иномарки и ярко-красные пиджаки.
А вот если бы в советское время, в условиях практически неограниченного административного ресурса «партии и правительства», был принят безоговорочный «сухой закон», – то весьма вероятно, что был бы создан прецедент, который российские законодатели не решились бы отменить, дабы не навлечь на себя обвинения в «спаивании народа».
Конечно, история не терпит сослагательных наклонений, но исторические ошибки можно и должно учитывать. И если «сухой закон» не был принят тогда, его можно и должно принять сейчас, когда административный ресурс у правящей партии вряд ли меньше, чем в советское время.
При обсуждении возможности введения «сухого закона» обычно возникают следующие вопросы:
– не даст ли трещину государственный бюджет, потеряв доходы от алкоголя?
– не начнутся ли массовые народные протесты в виде демонстраций, митингов, референдумов, импичментов, а то и вооруженных бунтов?
– как же без «выпивки» праздновать свадьбы, поминки, крестины, юбилеи, принимать гостей, «расслабляться», «лечиться» и «утолять жажду»?
– не начнется ли массовое производство самогона и домашнего вина, не начнут ли граждане пить одеколон, политуру, денатурат и прочую отраву?
Ну что же, ответим по порядку.
Существует стереотипное мнение, что доходы от акцизов на алкоголь – чуть ли не основная часть государственного бюджета Российской Федерации. Но на самом деле это мнение не имеет ничего общего с действительностью. Для примера возьмем бюджет 2008 года. Его общая доходная часть составляет около 6,8 трлн. рублей, из которых доходы от нефтегазовой отрасли составляют 36 % (около 2,4 трлн.), доходы от налога на добавленную стоимость – 19 % (около 1,3 трлн.), а доходы от производства, импорта и реализации всех видов алкогольной продукции, включая спирт из пищевого сырья… Около 15 млрд. рублей. Это 0,2 % доходной части бюджета. Стоит ли говорить, что в случае введения «сухого закона» мало кто заметит выпадение столь ничтожно малого процента доходов?
Нетрудно понять, откуда вообще взялся этот в корне неверный стереотип относительно того, что алкоголь – «спасательный круг» для бюджета. Для этого надо вспомнить гораздо более успешную антиалкогольную кампанию, чем та, которая проводилась в середине 1980-х, – «сухой закон» 1914 года. Он был настолько эффективен даже в условиях Первой мировой войны, двух революций, гражданской войны и «военного коммунизма», что продержался до 1923 года. Так, в 1916 году известный врач, доктор медицинских наук А.Л. Мендельсон писал: «Сказка о трезвости – этом преддверии земного рая – стала на Руси правдой. Понизилась преступность, затихло хулиганство, сократилось нищенство, опустели тюрьмы, освободились больницы, настал мир в семьях, поднялась производительность труда, явился достаток. Несмотря на пережитые потрясения, деревня сохранила и хозяйственную устойчивость и бодрое настроение, облегченный от тяжкой ноши – пьянства, сразу поднялся и вырос русский народ. Да будет стыдно всем тем, которые говорили, что трезвость в народе немыслима, что она не достигается запрещением. Не полумеры нужны для этого, а одна решительная бесповоротная мера: изъять алкоголь из свободного обращения в человеческом обществе на вечные времена».
Но началась «новая экономическая политика», нэпманы платить налоги не торопились, в промышленности и сельском хозяйстве еще не были ликвидированы последствия разрухи, нефть и газ страна еще не экспортировала, – и тогда советское правительство (уже без В.И. Ленина, который в этом вопросе занимал непримиримую позицию) решило пополнить государственный бюджет за счет акцизов на алкоголь.
Так и получилось, что у советских граждан начали отбирать не только недвижимость, драгоценности и прочую собственность, но и здоровье. И ладно бы люди губили свое здоровье за хоть какое-то вознаграждение, или хотя бы бесплатно, – нет, они еще и оплачивали (и по сей день оплачивают) акцизы, включенные в цену спиртных напитков. Вот таким «порочным кругом» оказалось желание ввести в бюджет государства «алкогольные доходы».
Заметим справедливости ради, что во время Великой Отечественной войны алкоголь сыграл скорее положительную, нежели отрицательную роль. Вспомним ежедневные «фронтовые сто грамм», да и в атаку трезвыми ходили редко, а в исключительно холодные зимы 1941 и 1942 годов под Москвой и Сталинградом на передовые позиции просто выкатывались бочки спирта, и каждый пил, сколько мог, – иначе пересидеть в окопах тридцатиградусный мороз было невозможно. Костры-то на передовой не разожжешь, чай не вскипятишь…
Но война давно кончилась, и в наше время людей вряд ли надо дурманить алкоголем для каких-либо подобных целей – завоевания мира, Европы или хотя бы небольших сопредельных государств. Наоборот, в современных российских условиях необходимо всемерно развивать предпринимательство, а деловым людям нужна трезвая голова. И это вновь свидетельствует в пользу принятия «сухого закона».
Второй вопрос – относительно возможных бунтов, импичментов, референдумов и прочего подобного. Нет никакого сомнения, что в современных российских условиях их не будет, как не было в середине 1980-х. В нестабильные девяностые – да, были бы. А сейчас? На местном уровне, при закрытии одного, отдельно взятого вино-водочного магазина, – наверное, народ мог бы собраться и побуянить. Но если «сухой закон» будет введен в масштабе страны, то для того, чтобы организовать мало-мальски значимое сопротивление, нужна будет, как минимум, общероссийская политическая партия, – только уже не «любителей пива» (помнится, была такая), а «любителей водки». Вряд ли кто-то отнесется к такой «партии» серьезно.
Нельзя не учитывать и психологический фактор. В наше время открыто выступить против «сухого закона» мало кто решится, так как в отношении здоровья людей сейчас совсем другие приоритеты, чем, например, в 1933 году, когда отменили «сухой закон» в США (действовавший с 1919 года). Та эпоха вполне характеризуется плакатом: сидит на горшке ребенок лет этак трех, во рту у него сигарета, а внизу надпись: «Мама, не ругай меня, лучше дай прикурить». Шутка? Нет, это распространенная в 1930-е годы реклама сигарет «Мальборо». Не запрещено в то время было использование детей и в рекламе алкоголя. Мало кто тогда думал про здоровый образ жизни. Повсеместная мода на последний появилась в развитых западных странах только в 1980-е годы (можно ли было представить Шварценеггера или Ван Дамма с бутылкой или сигаретой?), а в России – и того позже, уже после крушения СССР. (В советское время замена пропагандируемой государством физкультуры водкой или дешевым крепленым вином – «бормотухой» – была чуть ли не формой общественного протеста).
Само собой, множество людей введением «сухого закона» будет недовольно, и «кукиш в кармане» они держать будут. Возможно, снизится и уровень доверия правительству, и рейтинг руководства страны, и электорат правящей партии. Но в условиях практически неограниченного административного ресурса и государственного контроля за основными средствами массовой информации это снижение скажется на результатах выборов крайне несущественно, если вообще скажется: позиции правительства и правящей партии могут, наоборот, укрепиться, так как люди подсознательно уважают решительные меры, даже если последние непопулярны.
Несомненно, «сухой закон» надо будет вводить постепенно и поэтапно (например, сначала запретить спиртные напитки крепче 30 градусов, потом – десяти, потом – пяти, потом остальные), и параллельно с этим понадобится масштабная разъяснительная кампания с привлечением всевозможных средств массовой информации. Это позволит смягчить все теоретически возможные негативные последствия.
Третий вопрос, как мы помним, состоял в том, что людям будет нечего пить на праздники. На это ответим так: дай Бог, чтобы у людей не было более серьезных проблем, чем выбор напитков к праздничному столу. Если спиртные напитки отменять поэтапно, то будет время и приспособиться, и выработать новые традиции взамен существующих – таких, например, как: «Что за свадьба без пьяной драки!». Или, извиняюсь, «мордой в салат». Чем скорее этот национальный позор прекратится, тем лучше.
То же самое и с необходимостью «расслабляться». Современная жизнь предоставляет алкоголю как способу «расслабления», а тем более «лечения» или «утоления жажды», множество несравненно более эффективных и полезных альтернатив.
Необходимо учитывать, что в условиях 8-часового рабочего дня и более-менее организованного быта у каждого человека есть в среднем по 3–4 часа досуга в день. И на что он их будет тратить – на «расслабление» при помощи водки или пива? Или все-таки на что-то менее вредное для здоровья и самого человека, и его потомства? Это одна из основных задач государства – совершенствование досуга граждан, повышение их культурного и образовательного уровня. Выставки, театры, музеи, кино, качественное телевидение, спорт, фитнес, семейный отдых, различные культурно-развлекательные мероприятия, самообразование, коллекционирование – все это должно занимать все больше и больше места в жизни граждан. И «сухой закон» многократно ускорит этот позитивный процесс.
И, наконец, четвертый вопрос: а не начнут ли люди в массовом порядке гнать самогон, настаивать домашнее вино, пить одеколон и готовить коктейли в стиле Венедикта Ерофеева – «денатурат, политура очищенная, лак для ногтей, средство от потливости ног»?
Начнут – да (некоторые, собственно, никогда не прекращали). А вот в массовом порядке – нет. Вновь проведем параллель с наркоманией: если, как говорится, «очень надо», то в любой аптеке можно купить все ингредиенты для домашнего приготовления вполне «эффективных» наркотиков. Наверное, они будут вреднее для здоровья, чем «фабричные», – но и «фабричные» тоже, мягко говоря, не очень полезны, так что тут, «потерявши голову, по волосам не плачут». То же самое и с алкоголем: тот, кому «очень надо», выпьет и духи «Кристиан Диор».
Это те, кому «очень надо». О тех, кому абсолютно «не надо», здесь вообще речь не идет – они не будут даже задумываться на подобные темы. Но всегда есть некая «средняя», «неопределившаяся» масса людей, склонная к алкоголизму лишь потенциально. Иными словами, они будут пить, если им «поднести» (или предложить огромный выбор спиртных напитков в магазинах), но не будут преодолевать мало-мальски серьезные трудности в добывании алкоголя, и тем более нарушать закон ради «выпивки». Они не будут ни гнать самогон, ни готовить домашнее вино, если за это будет предусмотрено административное или уголовное наказание. Они не будут пить ни одеколон, ни политуру, – элементарно побрезгуют.
И таких людей – добропорядочных граждан, «обывателей», на которых зиждется общественное спокойствие, – большинство. Если бы это было не так, в мире было бы невозможно жить.
Остается меньшинство. Во-первых, те, кто уже болен алкоголизмом и готов пить всяческие денатураты. Во-вторых, те, кто ради наживы готов и гнать самогон, и продавать его, и нелегально ввозить алкоголь из-за границы. Первыми должны заниматься врачи, вторыми – правоохранительные органы. Здесь нет ничего нового – абсолютно аналогичную ситуацию мы видим с наркотиками. Бороться с ними общество и государство уже научились настолько, что о наркомании как о болезни десятков миллионов людей речь не идет.
Поэтому нет сомнения, что так же точно общество и государство научатся бороться с незаконным оборотом алкоголя. Дело только за тем, чтобы не потакать низменным инстинктам людей, проявить политическую волю к оздоровлению нации и ввести «сухой закон» как необходимый инструмент дальнейшего продвижения Российской Федерации по пути наиболее развитых и цивилизованных стран. Печально известный стереотип «все русские пьют водку» должен стать такой же исторической нелепостью, как то, что «в России по улицам городов ходят медведи».
Все материалы, размещенные на сайте, охраняются авторским правом.
Любое воспроизведение без ссылки на автора и сайт запрещено.
© С.В.Заграевский
НА СТРАНИЦУ «СОЦИАЛЬНАЯ ПУБЛИЦИСТИКА»